На этом веб-сайте используются файлы cookie для обеспечения его корректной работы, повышения эффективности и предоставления лучшего сервиса.
Больше информации

***


Священныя плывутъ и таютъ ночи,

Проносятся эпическiе дни,

И смерти я заглядываю въ очи,

Въ зеленые, болотные огни.


Она вездѣ — и въ заревѣ пожара,

И въ темнотѣ, нежданна и близка,

То на конѣ венгерскаго гусара,

А то съ ружьемъ тирольскаго стрѣлка.


Но прелесть ясная живетъ въ сознаньѣ,

Что хрупки такъ оковы бытiя,

Какъ будто женственно все мiрозданье,

И управляю имъ всецѣло я.


Когда промчится вихрь, заплещутъ воды,

Зальются птицы въ чаяньи зари,

То слышится въ гармонiи природы

Мнѣ музыка Ирины Энери.


Весь день томясь отъ непонятной жажды

И облаковъ слѣдя крылатый рой,

Я думаю: «Карсавина однажды,

Какъ облако, плясала предо мной».


А ночью въ небѣ древнемъ и высокомъ

Я вижу записи судебъ моихъ

И вѣдаю, что обо мнѣ, далекомъ,

Звенитъ Ахматовой сиренный стихъ.


Такъ не умѣю думать я о смерти,

И все мнѣ грезятся, какъ бы во снѣ,

Тѣ женщины, которыя безсмертье

Моей души доказываютъ мнѣ.


Николай Гумилевъ.


Открыточный форматъ 9х14

На оборотной сторонѣ: круглая печать

Таганрогъ Фотографъ А. Поповъ