Сады моей памяти.
Память…кто ты? Что есть ты? Какъ понять и почувствовать тебя? Какъ прикоснуться къ тебѣ? Пока ты – только паутина изъ сновъ, черезъ которую проходитъ невидимый мостъ, перекинутый изъ реальности въ мiръ грезъ. Почему же тогда изъ всего прошедшаго остаются только выбранныя мѣста, фрагменты когда-то цѣлаго и связнаго, казавшагося раньше недѣлимымъ и неразлучнымъ? Что же памятнаго было въ томъ совершенно обычномъ днѣ въ концѣ жаркаго малороссiйскаго лѣта?
Помню, какъ раннимъ утромъ мы шли втроемъ по прибитой ливневыми дождями дорогѣ къ дальнимъ мѣловымъ горамъ, на чьихъ молочно-бѣлыхъ бокахъ играло своими уже незнойными, но все еще ласковыми лучами солнце. Дочь, наканунѣ находившаяся въ предвкушенiи дальняго похода, легко бѣжала впереди меня, и ея кружевная панама весело подпрыгивала на темной головкѣ. Я поспѣшалъ за ней съ сумкой на плечѣ, въ которой была собрана нехитрая провизiя на предстоящiй день. Рядомъ со мной шелъ отецъ, неся въ рукѣ длинный шестъ, вырѣзанный изъ сухой лозы и приготовленный для конечной цѣли нашего путешествiя.
День выдался облачный, но все же немного бурный. Солнце время отъ времени напоминало о себѣ, выглядывая изъ-за бѣгущихъ облаковъ, дразнило свѣтомъ рѣсницы и снова пряталось за тучи. По обѣ стороны дороги, края которой сторожили древнiя пыльныя ветлы, до самаго горизонта разбѣгались низкiя луговыя поля, на которыхъ кое-гдѣ блестѣли канавки съ дождевой водой и сверкали бѣлыми пятнами стайки гусей.
Пройдя по скрипучему подвѣсному мосту, протянутому черезъ заросшую камышами рѣчушку, мы оказались у подножiя горы, по склону которой извивалась едва замѣтная тропинка. Мы пошли по ней, плутая въ сухихъ заросляхъ поблекшаго за лѣто кустарника, который съ каждымъ нашимъ шагомъ поднимался все выше, какъ будто пытаясь преградить намъ дорогу наверхъ.
Солнце по-прежнему играло съ нами въ прятки, изрѣдка высвѣчивая уголки этого заброшенного мѣста. Въ его всполохахъ все чаще становились замѣтными стѣны какихъ-то построекъ и разбросанный инвентарь. Это были дачные домики, вѣрнѣе, теперь уже ихъ руины, прятавшiеся подъ покровомъ сплетенныхъ виноградныхъ деревьевъ, которыя поднимались куполомъ, превращая все вокругъ въ большую изумрудно-зеленую оранжерею. Эти, уже ставшiе дикими, виноградные сады когда-то давно посадили дачники этого небольшого городка, сейчасъ лежавшаго уже далеко въ долинѣ и не безпокоящаго насъ своимъ повседневнымъ шумомъ.
Теперь мы полностью наединѣ съ новымъ для насъ мiромъ. Отецъ прилаживаетъ къ своему шесту ножъ съ веревкой, чтобы достать растущiя наверху матовыя грозди винограда, и уходитъ въ глубь сада. Я остаюсь съ дочерью и смотрю, какъ бѣлая панамка скачетъ среди травъ и цвѣтовъ, названiя которыхъ я давно позабылъ, а можетъ, и вовсе никогда не зналъ. Въ эти минуты я чувствую, какъ хорошо и спокойно вокругъ. Какая-то сказочная благодать входитъ въ меня, обволакиваетъ все тѣло и убаюкиваетъ сердце. Словно я самъ становлюсь ребенкомъ и бѣгу навстрѣчу этому ласковому зовущему мiру, который протягиваетъ ко мнѣ свои руки, тайно улыбается изъ уголковъ сада и шепотомъ напѣваетъ какую-то забытую мелодiю.
Дочь, какъ бѣлая бабочка, перелетаетъ съ одной полянки на другую, собираетъ цвѣты и зоветъ меня за собой. Мы выходимъ на большой зеленый склонъ, охраняемый кряжистыми вѣковыми дубами, и падаемъ въ траву. Теперь окружающее насъ видится совсѣмъ иначе. Глаза, находясь на уровнѣ травы, замѣчаютъ невидимую жизнь неспѣшныхъ божьих коровокъ и тучныхъ золотистыхъ шмелей, летающихъ надъ волнами полевыхъ цвѣтовъ. И всюду музыка шороховъ, свистовъ, новыхъ звуковъ! Солнечный свѣтъ скользитъ отъ дальнихъ верхушекъ деревьевъ, приближается къ намъ, захватывая нашъ пригорокъ и, тая на нашихъ лицахъ, снова возвращается за облака. Подъ однимъ изъ деревьевъ я замѣчаю старую почернѣвшую отъ дождей и времени лѣстницу. Зачѣмъ она здѣсь, гдѣ уже нѣтъ трудолюбивыхъ дачниковъ, которымъ она была когда-то нужна? Разве что подняться на ней въ небо – туда, гдѣ прячется солнце? Оглядываюсь назадъ и вижу дочь, которая бѣжитъ съ криками «Дѣдушка!». Вотъ и отецъ. Онъ вернулся изъ своихъ потайныхъ мѣстъ съ полной до краевъ корзиной винограда.
Возвращаемся домой новой дорогой, идущей черезъ заросшiй раскидистыми лопухами дачный проулокъ къ нашей, ставшей уже родной мѣловой горѣ. Дальше спускаемся по ея спинѣ внизъ къ хуторскимъ огородамъ, которые раскинулись до покрытыхъ осокой и камышами береговъ рѣчки, и идемъ уже въ долинѣ. Во всемъ начинаетъ чувствоваться приближенiе вечера – и въ нашихъ усталыхъ ногахъ, и въ ровныхъ, спокойныхъ оттѣнкахъ неба, и въ какой-то неизъяснимой разливающейся вокругъ тишинѣ.
День уже клонится къ закату. Мы сидимъ въ гостиной съ открытыми настежь окнами и пьемъ тягучiй фiолетовый виноградный сокъ. Внутри все то же тепло и покой, а глаза смотрятъ туда, гдѣ надъ силуэтами темнѣющихъ въ сумеркахъ горъ блѣднѣетъ узкая полоска все еще свѣтлаго неба и спятъ виноградные сады. Сады моей памяти…
Бѣлгородъ – Шебекино – Москва. Августъ – октябрь 2011 г.