Тихiя слезы.
Сумрачная дождливая осень никакъ не хотѣла уходить и теперь забирала съ собой то, что вчера еще было живымъ и настоящимъ, а сегодня бездвижно и беззвучно лежало въ картонной коробкѣ на днѣ багажника. Дорога была скучной и длинной, и совсѣмъ не хотѣлось говорить. Можно было только смотрѣть за мельканiемъ дворниковъ, стирающихъ со стекла крупныя дождевыя капли, и вспоминать...
Она появилась 12 лѣтъ назадъ и принесла съ собой то, чего тогда очень не хватало. Это было больше, чѣмъ уютъ, который обычно приносятъ кошки. Дѣтей тогда еще не было, поэтому она стала нашимъ первымъ ребенкомъ. Съ ея приходомъ какъ-то сразу стерлись всѣ трудности и неудачи того времени. Было куда приходить и кого брать съ собой въ выходныя поѣздки на дачу. Она росла и превращалась въ настоящую красавицу съ густой сѣро-голубой шерстью и большими глазами цвѣта спѣлыхъ апельсиновъ. На выставки не было времени, поэтому ея породистость не мѣшала ловить мышей и воспитывать въ себѣ независимый характеръ. Появленiе дѣтей не отодвинуло ее на второй планъ, только еще больше пришлось опекать, теперь уже отъ дѣтскихъ шалостей и обидъ. Самымъ красивымъ воспоминанiемъ осталось то, когда она сама стала мамой, родивъ такiхъ же свѣтло-сѣрых комочковъ, которые росли какъ на дрожжахъ, пищали и ползали по занавѣскамъ. Ее любили всѣ близкiе и дальнiе родные и просто знакомые, и сама она казалась той, которая будетъ всегда, пока есть мы...
Когда она неожиданно заболѣла, уже многое въ нашей жизни измѣнилось и перегорѣло. Именно такъ кажущееся намъ безконечнымъ настоящее вдругъ неожиданно становится прошлымъ. Лѣкарства, уколы, мучительныя поѣздки по ветеринарамъ – вся эта глухая борьба за жизнь еще поддерживала слабую неясную надежду, что она не уйдетъ такъ быстро и нелѣпо. Въ послѣднiе дни она уже совсѣмъ не вставала и только токи, исходящiе отъ ея теплаго тѣла, больными ударами отдавались въ сердцѣ.
Въ тотъ вечеръ она ждала меня, какъ и всегда до этого, когда ей было плохо. Гдѣ-то рядомъ шумѣли дѣтскiе голоса, и, закрывъ дверь въ прихожую, я въ послѣднiй разъ взялъ ее на руки и долго гладилъ по головѣ, пока она совсѣмъ не затихла. Съ ея смертью что-то близкое и родное оторвалось отъ меня и ушло вслѣдъ за ней въ тотъ мокрый прохладный лѣсъ, который тихо плакалъ вмѣстѣ со мной послѣдними осенними слезами.
Москва. 2010 г.